Из книги «Четыре взгляда на троп»
Заголовок этого раздела содержит долю критики. Пытаясь выразить эту критику предельно коротко, я предлагаю такое рассуждение: то, что потенциально заключено в языке не всегда будет работать в речи, в том или ином дискурсе. Чтобы потенции языка заработали, надо приложить определенные усилия. Характер этих усилий по «распаковыванию и доставке» метафор должен быть изучен. В противном случае когнитивный подход способен породить иллюзии и фантазии, побуждающие нас верить в магическую силу метафоры. Надо признать, что нечто похожее уже произошло.
В этом отношении позиция когнитивной лингвистики напоминает позицию консультанта из анекдота. К тому пришли мыши и пожаловались, что на них все нападают. Консультант посоветовал им объявить себя ежиками. Но мыши вернулись: их снова обижают! «Что ж, — сказал консультант, — мое дело было предложить концепцию, а ваше — ее разрабатывать». Когнитивная теория метафоры предложила концепцию. Дьявол, сидящий в деталях, усмехнулся.
Школьный подход к тропу продолжает существовать и сегодня в школе, в теории литературы, в культуре речи и в стилистике. Но в исследовательских работах преобладает новый взгляд на троп, шумно заявивший о себе в восьмидесятых годах прошлого века и не потерявший популярности сегодня. Речь идет о трактовке тропа с позиций когнитивной лингвистики.
Прежде всего этот подход проявил себя в новом толковании метафоры1, что оказало особенно сильное влияние на современную лингвистку и гуманитаристику вообще. Далее, в связи с проблемами категоризации когнитивный подход был распространен и на метонимию2
И все же при всей своей революционности когнитивный взгляд на троп продолжает линию школьного подхода: он исследует устройство языка, а в отношении дискурса заметно уступает риторике в трезвости оценки коммуникативной ситуации. Поясним эту мыль некоторым предваряющим настоящую часть рассуждением.
Пафос когнитивной науки состоит в том, что она ушла от логических схем и тем приблизилась к языковой реальности. Человек мыслит скорее образами, чем логическими категориями — вот ее вывод. И это относится как к концептуализации, так и к категоризации.
Однако выход в реальность означает плавание в открытом и весьма изменчивом море живого общения. Логические схемы не предполагали учитывать это общение и не несут ответственность за его понимание. Они всего лишь аппарат, с помощью которого мы можем договориться там, где наше образное мышление не совпадает с образным мышлением партнера или существенно расходится с реальностью. Но как только мы покинули область логики, нам стало необходимо считаться не только с языковой реальностью, но и с реальностью коммуникативной. В отношении первой у когнитивистики есть ощутимые заслуги. Во отношении второй она зачастую вводит в заблуждение тех, кто слишком буквально понимает силу метафоры.
Меж тем большинство гуманитариев с большим энтузиазмом откликнулось на перспективы, которые нарисовала когнитивная теория метафоры, и стали делать смелые выводы относительно влияния тропов на нашу повседневность, выводы, которые, мягко говоря, не подтверждаются фактами. Даже в тоталитарных государствах, где, казалось бы, можно было ожидать полного триумфа когнитивной теории, метафоры «новояза» часто оказываются контрпродуктивными, дезавуирующими пропаганду, а не укрепляющими ее.
Но потенции у теории большие. В дополнение к ним коммуникативное измерение может сделать когнитивную теорию менее плоской и менее соблазнительной для дилетантов, поверивших лингвистам на слово. Вместе с тем это измерение способно обогатить когнитивные идеи и, ничего не разрушив (кроме наивной веры в магическое слово), углубить когнитивную теорию тропа.
1Lakoff, G. and Johnson, M. (1980). Metaphors We Live By . Chicago and London: The University of Chicago Press.
2Лакофф Дж. Женщины, огонь…